Ёлка во дворе стояла. Новогоднею была. Ярких шариков немало В эту зиму приняла. Новый год вот-вот настанет. Украшения горят. И манила для желаний Не одних к себе ребят.
Перед ёлкою предстали Взрослый вдруг и мальчуган. Как с холодным сердцем знали, Дядьку все, то не обман.
Что не чувствует обиды, Для него - так не беда. Жалости не знал, не видел. Тем гордился он всегда.
Мальчуган стоял в лохмотьях. Уж таков сей притчи сказ. Взрослый дядька - в тёплых ботах. Надевал он их не раз.
Рассмотрев красу на ёлке, Был готовый уходить. Мальчик, шёпотом, тихонько Стал у ёлочки просить:
«Дорогие ангелочки! Я хотел просить у вас, Теплотой своей помочь мне, Чтоб не мёрз я каждый час!
Дядька здесь стоял известный, Знаете о нём и вы. Ледяное его сердце, Холодней самой зимы.
Чтобы счастьем был доволен, Сердце, тёплым лишь ключом, Вы ему откройте! Боле Не прошу вас ни о чём!»
Хоть и мёрзнул, как и прежде, Ничего просить не стал... Дядька, с детскою одеждой, Перед мальчиком предстал.
У вас должно быть не менее 5 сообщений для просмотра вложений.
Зимой подвозил из деревни в деревню, С ребёночком женщину, как-то, старик. Последние годы был путь повседневным. И к просьбам нуждающихся он привык.
Но больно холодным их утро застало. Успели проехать всего полпути. Внезапная стужа троих всех достала. В дороге никак от неё не уйти!
Пугала своим непредвиденным видом, С замёрзшим ребёнком замёрзшая мать. Лицо посинело у женщины мигом. Вот-вот и сознание ей потерять.
Глядишь, станут льдинками малые слёзки. Ребёнка взять на руки деду лишь смочь. Вот так поступил он, а дале, с повозки Лишь вытолкнул мамку, помчался уж прочь.
Мгновенно очухалась женщина-мама. Одно в голове – за телегой бежать! Кричала, вопила, проклятий немало… Где их находила, одной лишь ей знать.
Чрез полкилометра повозка вдруг встала. Дед тёплому чаду почти стал отцом. Дождались и маму, пред ними предстала С тяжёлым дыханьем, но… с красным лицом!
«Влезай поскорей! Нам доехать - немного!» А, что на вопрос ей ответить, он знал. Когда за плечами осталась дорога, Вздохнул: «Не поверишь; Господь подсказал!»
Поныне носится молва. (Как Насреддина нам не знать!) Уж новой проповеди дива Готова вся община ждать. Взошёл на кафедру мулла. В раздумье, почесав свой нос -
«А знаете ли – произнёс - Что вам хочу сейчас сказать?»
В ответ, устам муллы внимая, Община дружно: «Нет, не знаем!»
Пришлось внимать лишь речи сей: «Так что тогда мне говорить, Раз вы не знаете зачем Сумели все сюда прибыть?»
Нос почесав ещё немного, Пошёл мулла своей дорогой.
Вот в следующий раз он снова Взойти на кафедру готов. Всё тот же был вопрос, не новый. Ответ же от общины – нов.
Находку эту понимаем. Ведь каждому, поди, свой час. И дружный от общины «Знаем!» До кафедры донёсся глас.
На этот раз, не нос - за ухом Ходжа в раздумье почесал. Уверено, не павши духом, Общину удивив, сказал:
«Поведать обо всём сегодня Готов был я и как тут быть?! Уж коли знаете; о чём – я, Нет надобности говорить!»
Ходжа, как прежде, удалился. Община думать собралась. Ответ никак не находился. Задумка, всё-таки, нашлась.
И снова с Насреддином встреча. Вновь с кафедры вопрос звучал. Слышны в ответ общины речи. Смысл уловил мулла в речах;
Одна лишь половина знает, Что хочет им сказать мулла, Другая до сих пор желает, Чтоб проповедь до них дошла.
«Великолепно! – восклицает. Нос почесать свой всё ж успел. Но голос был довольно смел - Тем расскажите, кто не знает, Что с кафедры сказать хотел!»
Как прежде, след его простыл… Ходжа считает – прав он был!
У вас должно быть не менее 5 сообщений для просмотра вложений.
Вам басню с моралью поведать берусь. Рождественской назван был птицею гусь. Узнавши об этом, герой ожидал От птичьих собратьев восторгов, похвал…
И впрямь, во дворе млады-куры шептались, С досадой одной, петуху, мол, достались. Походка Гуся стала неповторима. Уж крякали утки, лишь шествовал мимо.
И даже Индюк, император двора, Решил поздороваться первым с утра. Коль, на Рождество станет главною птицей, Не стоит, пожалуй, от зависти злиться.
Но тут, жирный гусь отвернулся, однако. Дворовая вдруг пробегала собака. «В чём гордость твоя? У людей, говорят, Что на Рождество самых жирных едят!»
Мгновенно пал духом зазнавшийся Гусь. Какой сделал вывод, поведать боюсь. Со страху от многой еды отказался. И до Рождества похудевшим остался.
Не мог сам хозяин осмыслить недуг. Рождественской птицей был назван индюк!
Кого в этой басенке более жаль - Останется с вами, однако, мораль; Счастливому гусю запомнилось это - Здоровье и жизнь сохраняет… диета!
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ГУСЬ-НИЗ.jpg
У вас должно быть не менее 5 сообщений для просмотра вложений.